В результате первый день штурма имел определенный успех. Противник не смог сдержать удара войск Красной армии и вынужден был сдать свои передовые позиции, прикрывавшие непосредственные подступы к городу. Это позволило командованию сосредоточить дальнейшие усилия на участках прорыва и окончательно уточнить характер действий своих войск. Личный состав полков и дивизий еще увереннее стал атаковать противника.
Показания многочисленных пленных, захваченных в первый день наступления войск 3-го Белорусского фронта на Кенигсберг, подтвердили широкое распространение пораженческих настроении среди солдат и офицеров немецкой армии, обороняющих Кенигсберг и Земландский полуостров.
«5 апреля в 2 часа ночи мне сообщили приказ командира дивизии, который, под страхом расстрела, требовал держать позиции до последнего солдата. Я с ужасом подумал о своей судьбе, зная, что в случае наступления русских, мне позиции не удержать, ибо для этого не было достаточных сил <…> Не получая никаких указаний, не представляя, что происходит вокруг меня, я сидел морально подавленный, ясно осознавая, что какое-либо сопротивление бессмысленно. <…> Я уже тогда думал, что если генералитет ищет спасение своей жизни в русском плену, то мне тем более иного выхода нет. Поэтому, когда солдаты спросили меня «что делать?», я ответил: «Сдаваться в плен». Мы выбросили белый флаг и были пленены».
«Мысль переходе в плен зародилась у нас еще тогда, когда мы были у Мемеля. Окончательное решение мы приняли, насмотревшись в Пиллау на развратную жизнь наших офицеров, в то время когда мы вели полуголодные существование. Нам было ясно, что всякий оставшийся на Земляндском полуострове обречен на гибель».
Информационная сводка политического управления 3-го Белорусского фронта от 7 апреля 1945 г. с показаниями пленных, захваченных в первый день наступления на Кенигсберг